Андреас Метц изучал русский язык во время августовского путча 1991 года
Август 1991 года в Москве навсегда остался в моей памяти. С группой примерно из 20 студентов и студенток мы прилетели в столицу СССР на месячные курсы русского языка. Мне был тогда 21 год. Нас поселили в семьях, которым за наше проживание и питание платили ровно по 100 марок, что по московским меркам было большими деньгами. Даже в августе Москва казалась удивительно серой; люди выглядели уставшими, растерянными. Политическая система зашла в тупик и разваливалась на глазах, три балтийских государства уже объявили о своей независимости. Поддержка реформатора Михаила Горбачева была на рекордно низком уровне. Пожилое население Москвы скучало по стабильности 1970-х годов, молодежь смотрела в сторону Запада. Новые надежды связывали с Борисом Ельциным, который в июне 1991 года стал первым демократически избранным президентом РСФСР.
Люди выглядели уставшими, растерянными. Политическая система зашла в тупик и разваливалась на глазах
Утром 19 августа, в понедельник, в семье, где я жил, мне достаточно спокойно сообщили, что Михаил Горбачев арестован на своей даче в Крыму и смещен с поста президента Советского Союза. Кажется, эту новость передали по «Радио Москвы», но потом там уже только играла музыка. По телевизору показывали «Лебединое озеро». По дороге в языковую школу, на станции метро у парка Горького, я увидел первые танки. Ходили слухи, что всякая связь с Западом прервана. После долгих обсуждений мы, студенты, чтобы сделать хоть что-то, решили тайно разложить в метро листовки с лозунгом «Еще не поздно. Протестуйте против диктатуры». Как иностранцы мы чувствовали себя в относительной безопасности. Позже в тот же день я увидел в метро указ Ельцина, который объявлял все меры новой власти незаконными и призывал к сопротивлению.
Я думаю, что исход предрешило поразительное происшествие в главной новостной программе «Время» в понедельник вечером: сначала там показали пресс-конференцию в Кремле сомнительного Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), сформированного вице-президентом Горбачева Геннадием Янаевым. Там также присутствовали министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ Владимир Крючков и другие. Эта кучка партийных функционеров представляла собой довольно жалкую картину: у Янаева даже тряслись руки. Сразу же после этого по телевизору показали демонстрантов у Белого дома на Москва-реке. Решительный Борис Ельцин стоял на танке и зачитывал тот самый указ, который я до этого видел в метро.
Сегодня мы знаем, что Ельцин едва избежал ареста в тот понедельник утром. Каким образом репортаж о его сопротивлении тем не менее попал в программу «Время», для меня загадка до сих пор. Удивительные совпадения и смелость нескольких человек изменили ход истории.
Прямым следствием этого телерепортажа стало вот что: на следующий день, во вторник, несколько тысяч сторонников Ельцина устремились к Белому дому и воздвигли там баррикады. Мы, студенты, также присоединились к демонстрации. Если учесть, что в Москве на тот момент жило около десяти миллионов человек, число демонстрантов поначалу было до смешного малым. Но и путчисты вывели на улицы лишь несколько танков с новобранцами, вынужденными выполнять приказы, которые им самим явно были не по душе.
Удивительные совпадения и смелость нескольких человек изменили ход истории
Члены ГКЧП потеряли темп и упустили свой шанс. Введение ночного комендантского часа уже не помогло. Когда в среду вечером танковая часть попыталась прорвать сопротивление у Белого дома, ее остановили баррикады из троллейбусов и протестующие с одеялами, которыми они закрывали обзор танкам. В панике под гусеницами и выстрелами погибли трое молодых людей. Это были единственные жертвы в те августовские дни, так как уже через несколько часов после этой неудачи путчисты разбежались. В среду, около полудня, нам с сокурсником удалось отправить телеграмму с главпочтамта недалеко от Красной площади — нашу первую весточку домой.
Вскоре после этого мы увидели, как танки, прибывшие на защиту ГКЧП, отходят от Кремля. Так мы стали свидетелями того, что вскоре через самодельный приемник услышали и по австрийскому радио: опасность миновала!
Сегодня мы уже знаем, что впоследствии в 1990-х свой шанс упустили и демократы
Уже в ночь на четверг энергичный Ельцин встретил в московском аэропорту бледного Горбачева. Внезапно в унылой Москве засияло солнце. Сотни тысяч человек вышли в четверг на улицы на демонстрацию победы перед штаб-квартирой КПСС и КГБ на Лубянке. Мы, студенты, наблюдали, как все больше и больше демонстрантов атаковали памятник основателю КГБ Феликсу Дзержинскому, пока ночью он наконец не был снят с постамента. Сразу же после этого Ельцин распустил КГБ и запретил деятельность КПСС. Последний большой митинг состоялся в субботу на похоронах трех погибших во время путча. Восстание отставших от времени коммунистов превратилось в революцию под лозунгами демократии. В августе союзные республики одна за другой объявляли о своей независимости, а в конце 1991 года Советский Союз распался окончательно.
Сегодня мы уже знаем, что впоследствии в 1990-х свой шанс упустили и демократы. В октябре 1993 года уже Борис Ельцин приказал танкам стрелять по парламенту, находившемуся в Белом доме. Хотя сам он пришел к власти легитимно, благодаря референдуму, Ельцин навязал стране новую конституцию вопреки сопротивлению действующих законодательных органов. Новая конституция ослабила парламент и расширила полномочия президента. Отсутствие демократических сдержек и противовесов так и осталось проблемой для России.
В начале 1990-х Андреас Метц побывал в России, Украине и странах Балтии, будучи студентом экономического факультета и факультета истории Восточной Европы. Сегодня он возглавляет отдел по связям с общественностью в Восточном комитете германской экономики.
В августе 1991 года Андреасу Мет цу двадцать один год, он в Москве, изучает русский язык. Взяв в руки фотоаппарат, он ходит по городу и фиксирует события .